[indent=1] Кому не наскучит вечная жизнь? Наверное, только тому, у кого есть на неё планы, не всех из которых ещё нашли своё воплощение. У Кирана не просто были планы, у него была вполне себе масштабная цель – устроить ад на земле. Конечно, звучало весьма самоуверенно и гиперболизированно, но кошмар никогда не отличался реалистичностью своих взглядов. С тех самых пор, как он сбежал из Плана снов, прошло уже много времени, но за эти почти полтора века Киран не мог бы сказать, что был виновником чего-то по-настоящему жуткого. Реальность от него не зависела, шла своим чередом, несмотря на то, как умело он пробирался в чужие сны и мучил людей кошмарами. Революции, войны – всё это начиналось без помощи Кирана: он был лишь сторонни наблюдателем, время от времени чиркающим спичкой рядом с цистерной бензина. Кошмару нравилось быть в гуще событий, но в последнее время всё больше и больше хотелось походить на кошмар наяву.
[indent=1] Его масштабные планы были связаны не только с желанием приобрести ту власть, к которой он стремился все эти годы. Одиночество. Хотя Киран никогда бы не признал, что иногда испытывал это человеческое, низменное чувство, после того, как их с вещим пути разошлись, мужчина действительно в какие-то моменты чувствовал, что ему чего-то не хватало. Привычка это, привязанность или что-то большее? Чтобы понять, нужно было углубиться в самоанализ, а Киран таким не страдал. Самоанализ вообще был не по его части, потому что тогда в каждом своём действии ему бы пришлось искать какой-то потаённый смысл, пытаться обрести смысл своего существования. Гораздо проще было иметь цели и ставить перед собой задачи, которые позволяли двигаться к этим целям. Прознав про артефакт, который был способен приблизить кошмар к достижению целей, он, безусловно, начал его поиски. Грандиозные планы стали ещё более грандиозными, стоило лишь допустить мысль, что теперь Киран действительно сможет управлять ужасами не только в чужих снах, но и в реальности. Вот только одному найти такой артефакт совсем не просто.
[indent=1] Игра с чужими судьбами, чужим сознанием и чужими чувствами всегда была по части Кирана. Он упивался возможностью хотя бы немного приблизить себя к Создателю, стать тем, кто, натянув нити, сможет управлять своими марионетками. Хотя Марин он марионеткой не считал, но упустить возможности вынудить того начать разыскивать себя не мог. Было ли это только игрой и желанием потешить эго, или кошмар действительно сам желал устроить эту встречу? Вопрос, на который он пока не смог найти ответ. А ведь ему предстояло не только вернуть ворона в свою жизнь, но и объяснить ему, почему они снова должны стать «попутчиками».
[indent=1] Демонические образы всегда будоражат людские чувства. Но, даже не будучи человеком, наверняка, сложно пройти мимо такой символики. Киран постарался, чтобы Марин понял не только, кто его ждёт, но и, самое главное, где. Перевёрнутый крест – явление, демонстрирующее неуважение к Создателю – обычное дело для такого, как кошмар. Того, кто не признаёт ничьи ценности и ничьё лидерство. Того, кто желает встать на соседнюю ступень с тем, кто его создал, всячески изощряясь, чтобы доказать, что он этого достоин. Киран не боится нарушить своим присутствием священность этого места. Проходя между скамей с прихожанами, он взглядом рыщет по ним, пока не останавливает его на знакомой, прочно засевшей в памяти фигуре. Ухмылка змеёй ползёт по его лицу, а сам кошмар не торопится двинуться с места. Он несколько секунд пронзает взглядом спину ворона, прежде чем, наконец, подойти к нему.
[indent=1] - У этих людей достаточно грехов за плечами, чтобы осквернить священное место, - спокойно парирует Киран, не отводя взгляда от макушки Марин. Мужчина позволяет себе опуститься на скамью рядом с вещим и делает паузу, чтобы прислушаться к словам проповедника.
[indent=1] - Итак, едите ли, пьете ли, или иное что делаете, все делайте во славу Божию. Коринфянам 10:31, - слышится голос священника.
[indent=1] - Забавно, да? Они проповедуют, что всё нужно делать во славу Божию, но на деле никто из них не может назвать себя праведником. Они могут молиться перед едой, но после неё пойти и избить свою жену до полусмерти. - Киран поворачивает голову к ворону, обращая внимание, что тот на него совсем не смотрит. - Теперь не справляюсь, - он понижает голос почти до шёпота, чуть склоняясь к уху собеседника. – И ты, судя по всему, тоже. Иначе что ты тогда тут делаешь?
[indent=1] Излюбленная игра, начинающаяся с вопроса на вопрос, чтобы скрыть истинные чувства и желания, начинается. Кошмар уже практически полностью поворачивается к собеседнику, всячески стараясь привлечь его внимание. Он знает – тот обижен, и вряд ли можно рассчитывать на дружеские объятия, даже несмотря на то, как близки они были ранее.
[indent=1] - Я скучал по тебе, - продолжает Киран, но не рассчитывает, что Марин поверит в искренность его слов. Интонация, с которой говорит кошмар, тоже не тянет на исповедь, но в тоне голоса не слышно насмешки. Он действительно скучал, даже если понятия не имеет, что скрывается за эти чувством.

[indent=1] Гордыня не давала ему признаться в том, в чём признаться стоило. Марин действительно был незаменим. Слова, брошенные в порыве гнева, вызванного нежеланием принимать чужое мнение, всё ещё неприятно жгли изнутри даже такого жёсткого человека, как Киран. Но и в этом признаваться он, конечно, не собирался. Гораздо проще было казаться окружающим тем, кто не чувствовал никакого сострадания и не был слаб на проявление чувств, чем открыть свою чёрную, почти поглощённую бездной душу единственному, кто всегда в него верил. Тому, кто никогда его не бросал, а ушёл лишь потому, что бросили его.
[indent=1] - Я и не пытался тебя заменить, - сквозь собственное эго пробивается что-то, нормальное для человека, но ненормальное для кошмара, и всё же он произносит то, что стоило произнести ещё в самом начале. Не считает это признанием в своих слабостях, но и не знает, почему решил так сказать. Про себя чертыхается, словно сказал несусветную глупость, и снова натягивает на себя выражение отстранённое, будто это вовсе и не его слова были. Но в этих словах вся правда последних лет его существования без ворона. Если бы он хотел найти замену Марину, он бы точно её нашёл, но Киран не пытался и не искал. Было ли это чем-то большим чем обычная привязанность к тому, с кем жизнь с самого его рождения? Думать об этом не хотелось. Не хочется и сейчас, поэтому кошмар предпочитает вновь обратить взгляд, невидимый из-под тёмных линз очков, на собеседника, чтобы взглянуть на его реакцию. Изменилось ли что-то в лице после того, как он услышал правду, пусть и не напрямую?
[indent=1] В какой-то момент мужчина видит, как чужой взгляд отстраняется, обращаясь к дороге, словно пытается что-то скрыть. Киран не винит спутника в том, что тот не хочет демонстрировать своих эмоций, не получая ничего в ответ. Но ему всё же интересно, о чём он думает, чего хочет и почему всё-таки решился на встречу.
[indent=1] - Видения? Интересно… - едва слышно вторит ворону кошмар, не перебивая и продолжая слушать. Почему Марин решил поделиться с ним своей «находкой» сейчас, когда так сильно обижен на него? Или эта обида – лишь поверхность уходящего глубоко вниз айсберга, чтобы скрыть его внутренние разрушения? Но после сказанного и самому Кирану становится интересно, что за видения приходят к вещему и что за прошлое воплощение у него было. Воплощение, которого сам кошмар не застал. Но важно даже не это. Марин обращается к нему за помощью.
[indent=1] - Услуга за услугу, - самодовольно повторяет Киран, принимая в руки и свой напиток с кассы. Двойной капучино с сиропом не сделает его день лучше, но позволит немного наладить отношения с вороном. В отличие от спутника, мужчина крышку со стаканчика не снимает, прикладываясь губами к маленькому отверстию на ней, чтобы сделать глоток бодрящего напитка, а после этого откидывается на спинку жалобно скрипнувшего стула. Кошмару приятно осознавать, что, несмотря на свою обиду, Марин всё равно видит в нём того, кто может помочь. Даже если это сугубо взаимная сделка.
[indent=1] - Учитывая, какие видения я ему послал… - усмешка ухмылкой расползается по лицу, словно змея, которая вот-вот укусит, впрыснув свой смертельный яд в очередную жертву, - …наверняка, где-нибудь в психушке убеждает всех, что он посланник бога, -  к вынужденной жертве обстоятельств у Кирана нет никакого сострадания, наоборот, он считает, что не каждому выпадает честь стать тем, кто должен передать вещему послание. Но кошмар, конечно, о своих выводах умалчивает – Марин и так не очень благосклонен к нему. С интересом наблюдая за вороном, он неторопливо делает второй глоток кофе, отставляя стакан на столик и возвращаясь в более прямое положение, уложив локти на стол. – Хочешь, чтобы мы убили его? – он цокает, а затем качает головой, насмешливо, а не серьёзно. – Тогда он точно никому ничего не расскажет.
[indent=1] Отнять чью-то жизнь для Кирана ничего не стоит. Но Марин не такой, как он.
[indent=1] -Лучше расскажи мне, какую именно помощь ты хочешь от меня получить, - конечно, он понимает, о чём идёт речь, и ему это нравится. Раньше кошмар никогда не позволял себе влезть в голову ворона. Неужели тот ему позволит?

[indent=1] Непривычно. Непривычно, что Марин из птенца превратился в ворона. Независимого, самого себе на уме. Киран привык к тому, что вещий делал то, что нужно было кошмару, со всем соглашался, будто у него и не было другого пути. Но время прошло и, кажется, сильно повлияло на характер юноши. А может, всё дело всё-таки было в обиде? Своевольному эгоисту сложно представить, что кто-то может испытывать подобные эмоции, ещё и столько времени. Эмоции…Киран всегда считал, что это человеческая слабость и человеческий удел. Эмоции всегда приводят к саморазрушению, даже если изначально в них было нечто позитивное. Впрочем, последние – это шаг в бездну с единорогами и розовыми пони, подальше от того, что люди зовут кошмарами. И всё же, если бы не было эмоций, не было бы и самого кошмара. У него не было бы столько возможностей, сколько есть сейчас, столько власти, которая когда-то вскружила ему голову и до сих пор не желала оставлять его в покое. За столько лет Киран уже облепил себя шкурой из тщеславия, и она стала такой лёгкой, что он перестал её замечать. Но со стороны, видимо, это всё ещё свисало лохмотьями, которые вот-вот спадут на землю.
[indent=1] Бухарестская психбольница. Через час.
[indent=1] Слова отпечатались в сознании, будто кто-то оставил там невидимое клеймо. Конечно, Киран никогда бы не признался, что такое поведение Марин его поражало. Не злило, скорее, заставляло спуститься на землю и вспомнить, что и у ворона теперь были свои требования.
[indent=1] Кошмар мог отказаться. Честно говоря, ему очень это хотелось, потому что раздражение от осознания, что вещий выдал ему указание, поначалу было сильнее, чем желание снова восстановить контакт. Как бы при первой встречи Киран ни старался казаться тем, кто готов был сотрудничать исключительно из своей выгоды, на самом деле он скучал по Марин, но никогда бы в этом не признался. Возможно, когда-нибудь он до этого дойдёт, но пока это всё ещё человеческие слабости. А пока что кошмар следует за вещим, и оказывается непривычно сам для себя молчалив. Он не боится спугнуть ворона очередными байками про любовь и взаимопонимание, просто пока не знает, чего от него ждут.
[indent=1] На самом деле, пока они идут по длинному коридору психиатрической больницы, Киран с упоением отмечает, что это именно то место, где можно вдоволь разгуляться. Сумасшедшие – они же…сумасшедшие? Ну кто обратит внимание, если человек, возомнивший себя посланником Всевышнего, вдруг начнёт говорить и о каких-нибудь кошмарах? Сколько, наверное, страхов спрятано в этих головах, отравленных разумом. Сколько возможностей написать целую историю для каждого. Киран, увлёкшись, ведёт ладонью по стене, будто пропитывается этой атмосферой, как местом силы. Но поджимает губы, когда Марин в очередной раз отдаёт ему «приказ». Сдерживается, но недовольный взгляд в сторону всё-таки бросает. Пусть его и не видно за тёмными линзами, но, наверняка, ощущается. Почему Киран вообще позволяет ему так с собой разговаривать?
[indent=1] - Это будет непросто, - имеет в виду, конечно, «не трогать». Хрипотца в голосе выдаёт напряжение, но кошмар не пытается себя поправить. Он проходит вперёд, оставляя спутника за спиной, чтобы в случае чего вовремя среагировать. Кажется, что коридор бесконечно долгий, а на их пути не возникает никаких непрошеных гостей, пока они не сворачивают в нужное крыло и не сталкиваются с ещё одной санитаркой.
[indent=1] - Вам нельзя здесь находиться, - Киран морщится от того, с каким высоким тембром она этого говорит, молча снимает свои очки, чтобы поймать на себе взгляд, и больше не позволяет ему отвестись. Играть с чувствами и эмоциями людей, с самым сильным в их разуме негативом – любимая игра, и кошмару ничего не стоит проникнуть в чужие страхи, зацепиться за один, другой, воссоздать картину полного ужаса и ковыряться в этих сюжетах, вызывая на лице жертвы целый спектр эмоций, пока Марин проскальзывает в нужную им палату. Оставив женщину, которую вещий, наверняка, теперь назвал бы бедной, один на один со своими страхами, Киран следует за вороном – ему всё же интересно, что тот собрался делать.