[indent]Марк часто говорил что-нибудь, о чём потом жалел. Обычно это казалось фраз вроде "удачи", "сегодня отличный день", так что он прекрасно понял, что Трой имел в виду. Даже до попадания в этот маленький городок, Лайтвуд не раз слышал получал подобные оплеухи от коллег, с которыми оставался дежурить. Первое время Лайтвуд не понимал, почему нельзя так говорить, но когда из раза в раз за этими словами следовали какие-то проблемы, стал молчать. И что его дёрнуло снова вслух произнести то, что лучше всякого проклятия могло навлечь на них беду? Напарнику он ничего не ответил, но взгляд сделался несколько виноватый, будто, случись что, и это будет на совести Марка.

[indent]- Можно сказать и так, - усмехается юноша, когда речь снова заходит о пациенте, - я вижу то, чего не видят другие, - он задумчиво устремляет взгляд на щёлкающий фонарик, поспешно возвращаясь к теме разговора, чтобы не потерять нить, - я говорю о воспоминаниях. Пациенты охотно делятся ими, если их слушать. Таикм, как Гарзе, важно поделиться своей памятью, пока она не предала их.

[indent]В какой-то степени Марк действительно может понять мужчину. Большую часть своей жизни он уже прожил, и постепенно воспоминания из далёкого детства начинают утрачиваться, как и те, что были получены значительно позже. Если подумать, то даже с момента знакомства Марка и Троя прошло уже достаточно времени, чтобы детали стали расплывчатыми. На следующий день после знакомства Лайтвуд мог почти дословно вспомнить их разговор. Через неделю - лишь короткие обрывки фраз. Спустя несколько недель Марк уже вряд ли вообще сможет сказать, о чём они говорили. Интересная штука - память. Интересная и жестокая.

[indent]К вою сирены Марк уже привык, но всё равно едва заметно вздрагивает. Возможно, каждый раз он всё ещё надеется, что больше её не услышит. Но тишина тоже не всегда означает что-то хорошее. Отсутствие сирены может отождествлять как избавление от монстров, так и их полную победу. И всё же Лайтвуд невольно останавливается, тем самым прерывая их с Троем разговор, всё равно заглушаемый воем сирены. Не успевает она заглохнуть, как со стороны улицы слышится шум, нет, даже грохот. Временный ступор Марка сменяется логичными, но скоропостижными рассуждениями напарника. Впрочем, думать и правда некогда, когда на кону может стоять чья-то жизнь. Лайтвуду не нужно повторять дважды, чтобы его ноги уже неслись вслед за ногами Прескотта, останавливаясь лишь у самых дверей. Сердце бешено заколотилось в груди, но не от пробежки, а от необходимости как можно быстрее принимать решение. В голове сразу возникает клятва Гиппократа, пускай Марк и не полноценный врач.

[indent]Сам Лайтвуд ничего не говорит, но и не спорит - выбегает вслед за Троем из здания, на всякий случай прикрывая двери. Думал ли он когда-нибудь, что ради спасения чужой жизни придётся рискнуть своей? Конечно, думал, но считал, что этой "чужой" жизнью будет жизнь брата. Тем не менее, оставить в беде других он бы тоже не смог. Что скажет Клэй, когда вернётся? Что его старший брат трус?

[indent]- Как мне следить за входом и проверять машину? - наконец, подаёт голос Марк, но этот голос тонет в их участившемся и тяжёлом дыхании, вое сгущающихся вокруг них теней. Марк отодвигает боковую дверцу скорой и обнаруживает там фельдшера. Живой? Проверяет пульс, но в голове так шумит, что он с трудом может сосредоточиться.- Надо его вытащить, - обращается к Трою Марк и тянет на себя "пассажира" скорой, находящегося без сознания. Паренёк, едва ли старше самого Лайтвуда, не реагирует. Но это ведь всё ещё ничего не значит, да?

[indent]Марк опускается на колени и прикладывает ухо к груди, устремляя взгляд на плотный туман, медленно надвигающийся на них. В этом тумане ему мерещится силуэт - очертания слишком похожи на брата, чтобы не придавать им значение. Так и не услышав стука сердца, Лайтвуд выпрямляется, оставаясь на коленях, но не может оторвать взгляд от того, что видит в тумане. Мозг лихорадочно пытается предупредить, что это обман.

[indent]- Клэй? - в горле пересохло, и Марк практически вскакивает на ноги, чуть не сшибая спиной Троя у водительской дверцы. Только сейчас Лайтвуд возвращается в реальность, вспоминая, что они выбежали на помощь. Ещё один взгляд в сторону Клэя, и вместо брата - ужасающее лицо монстра: впалые пустые глазницы, хищная ухмылка - ничего общего с младшим братом. - Мне кажется, фельдшер мёртв, - бросив взгляд на лежащее тело, констатирует Марк, - давай я помогу тебе с водителем.

[indent]- Пациент..что с пациентом? - голос того, кого Марк принял за мертвеца, звучит за спиной. Лайтвуд оборачивается на звук, когда спасённый указывает рукой на машину скорой. И как только Лайтвуд не решился осмотреть машину целиком? Заглядывая внутрь, обнаруживает лежащего на чудом не перевернувшейся кушетке мальчишку, очевидно, школьника, может быть, старших классов.

[indent]- Эй, Трой, - пациент, кажется, выглядит вполне живым, но вряд ли может сам передвигаться, судя по капельнице, - мне нужна помощь.