[indent] Одиночество.
[indent] В последнее время оно стало его постоянным спутником и срослось с ним, словно вторая кожа, которая была способна защитить от внешней угрозы. Наверное, если бы не эта своеобразная защита, Мэттью давно был или растерзан зомби, или убит небольшими, а то и большими группами людей, которые попадались ему на пути. За весь год их было не так много, но всё же. Вот только им он не попадался - умудрялся улизнуть раньше, чем его обнаруживали. Кто-то скажет, что бег - это удел слабых и трусов, но в нынешних обстоятельствах иначе было нельзя. Если хочешь жить, приходится уметь выживать. Но что мог ещё вчерашний школьник против целого мира, погрязшего в грязи и жестокости? "Солнечный мальчик", как называла его мама, превратился в грязное серое облако, едва пропускающее сквозь себя небольшие огрызки света, когда солнце умудрялось пробиться сквозь высокие пустые здания, нередко становившимися Адамсу убежищем. За этот год ему пришлось быстро повзрослеть, научиться делать выбор, даже если приходилось поступиться со своей совестью, сжать в комок привычную доброту, чтобы не бросаться на помощь всем, кто в ней нуждается. Это было сложно. Но стоило всего пару раз оступиться, чтобы запомнить, что прежде всего - собственная жизнь, и больше ничья.
[indent] Он мог бы сказать, что готов был землю выгрызать зубами ради своей семьи, но потерял её ещё в самом начале. Понятия не имеет, живы они или нет, а если живы, то ищут ли его или давно смирились с потерей? Мэтт предпочитал как можно меньше об этом думать, но после встречи с Эшли вопросы сами по себе возникали в его голове. Если ему на пути попалась та, что готова была рискнуть собственной жизнью ради того, чтобы ему помочь, может, парню стоило всё же надеяться, что семья уцелела, просто сейчас разбросана по бьющемуся в агонии Нью-Йорку? С тех пор, как они с Эшли стали существовать вдвоём, в юноше поселилась толика надежды, но она же заставляла каждый раз вглядываться в лица попадавшихся им на пути зомби - так, на всякий случай, чтобы убедиться, что среди них нет никого из знакомых. И пока их не было, можно было продолжать надеяться. Да, глупо, но Мэтту нужно было хоть что-то, ради чего можно было двигаться дальше. Он больше года бродил по Нью-Йорку, прятался ото всех, одичал...а для чего? Для того, чтобы сейчас сдаться и сказать, что больше не может?
[indent] В этот раз они сделали привал с Эшли на знакомой ему улице. Настолько знакомой, что, если бы не разгуливающие по дороге мертвецы, можно было бы броситься к дверям родного дома, к которому не раз возвращался Адамс с начала ЗА, и снова проверить, нет ли кого из близких. Но дом давно был заполонен ходячими, и сейчас, находясь на достаточно безопасном расстоянии, Мэттью мог только издали любоваться на чуть покосившийся забор, вспоминая, как сам лично его красил.
[indent] Парень поправляет лямку рюкзака на плече, с грустью вглядываясь в разбитые окна родного дома, когда слышит откуда-то со стороны громкий лай собаки и звуки борьбы. Достаточно повернуть голову, чтобы обнаружить источник звука. Мэтт сначала прячется за машину, чтобы оценить обстановку и хотя бы рассмотреть происходящее, быстро накидывает на голову капюшон худи, а на нос натягивает чёрный бафф, чтобы скрыть большую часть лица. Оглядывается по сторонам, подмечая, что, кроме одного единственного человека, попавшего не в самую приятную для него ситуацию, больше в зоне видимости никого нет.
[indent] Твоя жизнь самая ценная.
[indent] Он, словно мантру, в голове повторяет выученную наизусть истину, но всё равно подбирается ближе, чему способствует кем-то брошенный посреди дороги грузовик. Мэтт прячется за ним, высовываясь только для того, чтобы приглядеться к человеку. Тот находится к нему боком, и лицо разглядеть удаётся не сразу, но когда это получается, сердце Адамса пропускает удар, да и он сам, кажется, забывает, как дышать. Галлюцинации? Ему кажется? Может, он просто перепутал? Но когда ты на протяжении всего своего детства видишь одного и того же человека, сложно не узнать его, даже если вы не виделись год. Прошло бы лет пять, и то Мэтт смог бы узнать своего дядю. Но поверить в это всё равно сложно, как и сложно безучастно остаться на месте. Скидывает с себя рюкзак, оставшийся висеть на одной лямке, и достаёт из него лом - отличное средство для самозащиты. Не лучшая идея лезть к зомби в таком количестве, когда едва умеешь управляться даже с таким оружием, но парень и не планирует. Он как можно тише, но при этом очень торопливо, подбирается сзади к прицепившейся к выжившему собаке и без сожаления, замахнувшись, наносит по ней удар ломом так, что той приходится разжать челюсти и завалиться на бок. Мэтту хочется взглянуть в лицо и убедиться, что он не ошибся, но сейчас времени на это нет. На всякий случай Адамс и бафф свой не стягивает, хватает мужчину за свободную руку и резко тянет за собой.
[indent] - Их слишком много, бежим! - он дёргает за руку сильнее, знает, куда бежать и где можно оторваться от мертвецов и поскуливающей на земле собаки. Но чтобы это место точно было для них безопасным, бежать нужно сейчас, не привлекая туда зомби.

[indent] Как бы Мэтт ни старался казаться взрослым, на самом деле он ещё совсем ребёнок, которому просто необходимо, чтобы рядом был кто-то столь близкий, как родной дядя. Пускай парень убеждает себя в том, что ему отлично выживается в одиночку, но это не так. И теперь, когда его спина чувствует лёгкое похлопывание, он тяжело выдыхает всю бурю эмоций, тревожащую сейчас его душу.
[indent] - Группы? – он поднимает встревоженный взгляд на Рида, но очень быстро опускает его, продолжая заниматься вверенным ему делом. Теперь ситуация осложняется тем, что у Уорда есть группа, и, пускай Мэттью прекрасно понимает, что тот не желает ему зла, сердце снова начинает набирать обороты, но уже от страха. Какова вероятность того, что, предложи юноша дяде выживать без группы, он согласится? В нынешних условиях жизни, наверное, нулевая.
[indent] Адамс старается не смотреть на Уорда, благо у него есть оправдание в виде перематывания его раны, но становится заметно молчаливее, теперь обдумывая каждое слово, чтобы не выдать в своём голосе тревогу. Он понимает, что рано или поздно ему придётся обо всём рассказать родственнику, по крайней мере, когда он будет отказываться от того, чтобы идти с ним, но сейчас делиться этими тайнами не хочется. Они только нашли друг друга, и омрачать их встречу неприятным прошлым неправильно. Но Рид всё задаёт всё больше и больше вопросов, которые звучат из его уст вполне логично, но заставляют Мэтта нервничать. Он уже так запутался, кому может доверять, а кому – нет, что кажется, что доверять вообще никому нельзя.
[indent] - Меня научили, когда я был с группой, - чуть охрипшим от перенапряжения голосом отвечает Адамс, заканчивая с перевязкой и неторопливо убирая всё обратно в рюкзак, прежде чем из-под спавших на глаза волос посмотреть на собеседника. – Это было давно, кажется, больше года назад… - он делает паузу и отводит взгляд, - …столько же я выживаю один.
Юноша понимает, что последняя фраза – сигнал для того, чтобы Рид предложил ему дальше отправиться с ним, но всё ещё не представляет, как объяснить дяде, что к группе он примыкать не будет. Расскажи он о том, что произошло в предыдущей – Уорд точно заберёт его с собой, не расскажи – эффект будет, наверное, тот же. Адамс на мгновение закрывает глаза, глубоко втягивает носом воздух, а потом так же медленно выдыхает, чтобы собраться с мыслями и силами для продолжения разговора.
[indent] - Я не могу идти с тобой, - тихо объясняет он, теперь уже пристально вглядываясь в лицо собеседника, - я не могу идти в группу, понимаешь? – он крепко сжимает пальцами рюкзак, будто тот сейчас его единственный спасительный круг, способный унять дрожь в руках. – Я не хочу возвращаться, чтобы меня потом опять продали за оружие, или за еду, или ещё за что-нибудь каким-нибудь отморозкам, - Мэттью пытается говорить ровно, но ни черта не получается из-за заходящегося в бешеном ритме сердца. В конце концов он смиряется с собственной уязвимостью и больше не пытается скрывать свой страх. – Давай осядем где-нибудь вдвоём? Да даже здесь! – Адамс делает мах рукой в сторону основной части кинотеатра. Конечно, он понимает, что идея более чем глупая: здесь нет никаких условий для нормального выживания, а зимой будет ещё и очень холодно, потому что помещение не обогревается. – Или вернёмся домой, зачистим дом от ходячих и поселимся там?
[indent] Он, словно одичавший волчонок, отбившийся от стаи и опасающийся всего вокруг, прижимает к себе рюкзак, испытывающе глядя на Рида в немой просьбе и позволяя страху отразиться на своём лице, чтобы показать, что всё это не игра.
[indent] - Пожалуйста.